..М И Р вам...люди...
… Ранее утро…8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, я направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я ещё за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы…праздник же весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы действительно красивы. — «А кто продавец?» спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер. — «А ты, сынок, подожди, она отошла не надолго, щас вернется» — сказала тетка, торговавшая по соседству солеными огурцами. Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия выутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из — под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и выутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что-то непреклонное и гордое, не смотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета…его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал. Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности. К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него. — «Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы» — дрожащими от холода губами спросил дед. — «Так, ану вали отсюдова алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то…» — прорычала продавщица на деда. — «Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… сколько она стоит?» — тихо спросил дед. Я стоял позади него и чуть сбоку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы… — «Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдова» — рыкнула продавщица. — «Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня» — так же тихо сказал дед. — «Ладно, для тебя, алкаш, 10 рублей ветка» — с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка. Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три рубля. — «Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля» — как-то очень тихо спросил дед. Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру. — «На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду» — уже прогорлопанила продавщица. Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась… — «На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га» — дико захохотала эта дура. В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю… На руку деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал. — «Дед, а ну подожди» — сказал я, взяв деда за руку. — «Сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух?» — еле слышно, но очень понятно сказал я. — «Я не знаю» — промямлила продавщица — «Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро?» — «Наверное 500 рублей» — сказал продавщица. Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я дал продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду. — «На, отец, бери и иди поздравляй свою жену» — сказал я. Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку. — «Хорошо, отец, пошли вместе» — сказал я и взял деда под руку. Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и хороший подарок. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы. — «Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, подарок и торт и иди к ней, поздравляй». У деда хлынули слезы… они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах. Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, подарок и торт, развернулся, и вытирая глаза сделал шаг к выходу. — «Мы… мы…45 лет вместе… она заболела… я не мог, ее оставить сегодня без подарка» — тихо сказал дед — «Спасибо тебе!»… Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз…[SIZE=+1][/SIZE][/U]

• 
• 
•