С лицом измученным и серым
на белой смятой простыне
как жертва бешенной холеры,
лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах
трясется градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
струится пенная слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
"Как ты с детьми теперь одна?".
В квартире стихли разговоры,
ночник горит едва-едва.
Темно...Опущены все шторы.
У мужа - тридцать семь и два ...