ними вполне состоявшаяся дама, модный писатель, а не какая-то профурсетка с сиськами!
- Ты абсолютно уверена, что мужчины ищут на Мамбе состоявшихся дам, а не профурсеток? — усмехнулась я.
- Как бы то ни было, твой статус изменился! Ты теперь публичная персона, нужно вести себя соответственно! Скоро попадешь в высшее общество, будешь общаться с олигархами...
- «...Выйдешь замуж за миллионера»! — засмеялась я. — Эй, Юль, вернись с небес на землю! Я все еще вешу центнер, живу в коммуналке и ничего в моей жизни не изменилось! И вряд ли изменится — давай смотреть правде в глаза.
- А я говорю — изменится! — упрямо сказала Юлька. — Сейчас вот напишешь вторую книгу, потом третью, станешь известной...
- И что будет тогда? — перебила я подругу. — Получу еще два раза по пять штук, слетаю в Египет и на Бали, закажу себе сто визиток с золотыми вензелями? Юль, мне сорок лет скоро, что может кардинально изменить мою жизнь? — сегодня я точно была не в настроении пускать розовые сопли — завтрашний день не сулил ничего хорошего!
Однако я все же поддалась уговорам и сделала новые фотографии: теперь я была не веселой пергидрольной буфетчицей из песни Пугачевой про настоящего полковника, а весьма себе солидной дамой в приличной одежде, дорогих туфлях и модной прической за двести баксов. С туфлями, правда, вышла незадача: я великолепно гарцевала в них по обувному магазину, сама поражаясь той легкости, с которой могу ходить на почти десятисантиметровых каблуках, однако, выйдя из магазина, смогла пройти только один квартал: мои ноги болели так, будто их зажали железными тисками. Дома я пыталась их разносить, применяя всевозможные методы растягивания кожи, но в итоге сдалась: оставим изящные «бланики» Кэри Брэдшоу, на моей ноге сорокового размера устойчивая платформа за полторы тысячи была гораздо уместнее дорогущих каблуков. Было ужасно жаль потраченных денег, но ходить в новых туфлях я не могла, разве что немного стоять, чуть дольше сидеть или довольно долго лежать. Стоило, пожалуй, кинуть взор в сторону фут-фетишистов — женщина, лежащая на кровати в дорогих туфлях могла бы быть неплохо принята в обществе обувных маньяков.
Новые респектабельные фотки потребовали новой анкеты, где я представила себя писателем, сценаристом, не забыв вывесить так же фотографии из Таиланда, подтверждающие мою платежеспособность. «Цып-цып-цып, мои маленькие миллионерчики и олигарчики, идите к мамочке», — веселилась я сама с собой, представляя какого-нибудь Дерипаску у себя в гостях: интересно, когда он в последний раз был в коммуналке и пил чай из пластиковых стаканов?
Надо было садиться за вторую книгу, деньги заканчивались, да и обязательства по контракту не давали теперь возможности спокойно предаваться здоровому четырнадцатичасовому сну. Однако Муза меня упорно не посещала, новые мысли не бились в мою черепную коробку трепетными бабочками, и я решила полазить по Мамбе в поиске вдохновения.
Привычно порадовала мордолента.
Сдам комнату двум молодым девушкам. Трем не сдам — годы уже не те! — посетовал на судьбу Васисуалий, 69.

• 
• 
•