[B][COLOR=darkblue]Я вытер лицо и пальцы. Она улыбалась, глядя на cadeau. Она ликовала.
Хотела позвать Дика. Я сказал, что через минуту мне будет пора уезжать и что
совсем, совсем не хочу его видеть. Мы попробовали найти тему для разговора.
Почему-то я все видел перед собой - образ дрожал и шелковисто поблескивал на
влажной сетчатке - яркую девочку двенадцати лет, сидяшую на пороге и
камушками звонко попадающую в пустую жестянку. Я уже начал говорить - в
поисках небрежного замечания: "Интересно, что случилось с маленькой Мак-Ку -
поправилась ли она?.." - но остановился вовремя, боясь, что она возразит:
"Интересно, что случилось с маленькой Гейз?" В конце концов, пришлось
вернуться к денежным вопросам. Переданный ей чек представлял собой чистый
доход от сдачи материнского дома. Она удивилась - думала, что он
давным-давно продан. Нет еще. (Я, впрочем, действительно это сказал ей в
свое время, чтобы порвать всякую связь с Рамздэлем.) Поверенный скоро
пришлет ей полный отчет о финансовом положении. Положение - отличное. Дом
можно продать за приличную цену. Некоторые из недорогих акций,
принадлежавших ее матери, необыкновенно поднялись. Нет, мне правда пора.
Пора мне идти, и найти его, и его уничтожить.
Так как я знал, что не переживу прикосновения ее губ, я довольно долго
отступал, как бы в жеманном танце, при каждом движении, которое она и ее
брюхо делали в моем направлении.
Она и собака проводили меня. Меня удивило (нет, это риторический оборот
-совсем не удивило), что вид автомобиля, в котором она так много ездила и
ребенком, и нимфеткой, никак на нее не подействовал. Заметила только, что
он, мол, кое-где как-то полиловел от старости. Я сказал, что он принадлежит
ей, что я могу взять автобус. Попросила меня не говорить глупостей, они
отправятся на самолете на Юпитер или Юкон и там купят машину; я сказал, что
в таком случае я покупаю у нее старый Икар за пятьсот долларов.
"Таким темпом мы будем скоро миллионерами!" - воскликнула она,
обращаясь к восторженно дышащей собаке, - которую они с собой не собирались
брать.
Carmencita, lui demandais-je...
"Одно последнее слово", - сказал я на своем отвратительно правильном
английском языке. - "Ты ведь вполне уверена, что - ну, хорошо, не завтра и
не послезавтра - но когда-нибудь, все равно когда, ты не приедешь ко мне
жить? Я сотворю совершенно нового бога и стану благодарить его с
пронзительными криками, если только ты подашь мне эту микроскопическую
надежду" (общий смысл).
"Нет", - ответила она, улыбаясь. - "Нет".
"А меж тем это бы кое-что изменило", - сказал Гумберт Гумберт.
Затем он вытащил пистолет... то есть, читатель ждет, может быть, от
меня дурацкого книжного поступка. Мне же и в голову не могло это прийти.
"Гуд-бай-ай!" - пропела она, моя американская, милая, бессмертная,
мертвая любовь; ибо она мертва и бессмертна, если вы читаете эти строки
(подразумеваю официальное соглашение с так называемыми властями).
Отъезжая, я слышал, как она раскатистым воплем звала своего Дика;
собака же пустилась волнистым аллюром толстого дельфина сопровождать
автомобиль, но была чересчур тяжела и стара и вскоре отстала.
День умирал, я уже катил по шоссе под мелким дождиком, и, как бы
деятельно ни ездили два близнеца по смотровому стеклу, они не могли
справиться с моими слезами.
[/COLOR][/B]

• 
• 
•