[B][COLOR=darkblue]17
Толстяк Гастон, будучи полон вычур, любил делать подарки - подарки
чуть-чуть тоже вычурные или по крайней мере необыкновенные, на его вычурный
вкус. Заметив однажды, что сломался мой ящик с шахматами, он на другое же
утро прислал мне, с одним из своих катамитиков, медный ларец; по всей крышке
его шел сложный восточный узор, и он весьма надежно запирался на ключ. Мне
было достаточно одного взгляда, чтобы узнать в нем дешевую шкатулку для
денег, зовущуюся почему-то "луизетта", которую мимоходом покупаешь
где-нибудь в Малаге или Алжире и с которой потом не знаешь, что делать.
Шкатулка оказалась слишком плоской для моих громоздких шахмат, но я ее
сохранил - для совершенно другого назначения.
Желая разорвать сеть судьбы, которая, как я смутно чувствовал,
опутывала меня, я решил (несмотря на нескрываемую досаду Лолиты) провести
лишнюю ночь в "Каштановых Коттеджах". Окончательно уже проснувшись в четыре
часа утра, я удостоверился, что девочка еще спит (раскрыв рот, как будто
скучно дивясь нелепой до странности жизни, которую мы все построили кое-как
для нее) и что драгоценное содержание "луизетты" в сохранности. Там, уютно
закутанный в белый шерстяной шарф, лежал карманный пистолет: калибр - ноль
тридцать два, вместимость - восемь патронов, длина - около одной девятой
роста Лолиты, рукоятка - ореховая в клетку, стальная отделка - сплошь
вороненая. Я его унаследовал от покойного Гарольда Гейза вместе с каталогом,
где в одном месте, с беззаботной безграмотностью, объявлялось: "так же
хорошо применим в отношении к дому и автомобилю, как и к персоне". Он лежал
в ящике, готовый быть немедленно примененным к персоне или персонам; курок
был полностью взведен, но "скользящий запор" был на предохранителе во
избежание непроизвольного спуска. Не следует забывать, что пистолет есть
фрейдистический символ центральной праотцовской конечности.
Меня теперь радовало, что он у меня с собой, - и особенно радовало то,
что я научился им пользоваться два года тому назад, в сосновом бору около
моего и Шарлоттиного, похожего на песочные часы, озера. Фарло, с которым я
ходил по этому глухому лесу, стрелял превосходно: ему удалось попасть из
кольта в колибри, хотя нужно сказать, что в смысле трофея осталось от птички
немного -всего лишь щепотка радужного пуха. Дородный экс-полицейский, по
фамилии Крестовский, который в двадцатых годах ловко застрелил двух беглых
арестантов, однажды присоединился к нам и пополнил ягдташ миниатюрным дятлом
- кстати, убитым им в такое время года, когда охота совершенно запрещена. По
сравнению с этими заправскими стрелками я, конечно, был новичок и все
промахивался, но зато в другой раз, когда я ходил один, мне посчастливилось
ранить белку. "Лежи, лежи", - шепнул я моему портативно-компактному дружку и
выпил за его здоровье глоток джинанаса.

[/COLOR][/B]

• 
• 
•